Неточные совпадения
Студенты все влюблялись в нее,
по очереди или
по несколько в одно время. Она всех водила за нос и про любовь одного
рассказывала другому и смеялась над первым, потом с первым над вторым. Некоторые из-за нее перессорились.
Мы переговаривались с ученой партией, указывая друг другу то на красивый пейзаж фермы, то на гору или на выползшую на дорогу ящерицу; спрашивали название трав, деревьев и в свою
очередь рассказывали про птиц, которых видели
по дороге, восхищались их разнообразием и красотой.
— Генерал, кажется,
по очереди следует вам, — обратилась к нему Настасья Филипповна, — если и вы откажетесь, то у нас всё вслед за вами расстроится, и мне будет жаль, потому что я рассчитывала
рассказать в заключение один поступок «из моей собственной жизни», но только хотела после вас и Афанасия Ивановича, потому что вы должны же меня ободрить, — заключила она, рассмеявшись.
Слышав похвалу членов новому вице-губернатору, он пришел даже в какое-то умиление и, не могши утерпеть от полноты чувств, тотчас
рассказал о том всей канцелярии, которая, в свою
очередь, разнесла это
по деревянным домишкам, где жила и питалась, а вечером
по трактирам и погребкам, где выпивала.
Утром домине приступил прослушивать уроки панычей до выхода в школы. Как братья училися и как вели себя — я
рассказывать в особенности не буду: я знаю себя только. Дошла
очередь до моего урока. Я ни в зуб не знал ничего. И мог ли я что-нибудь выучить из урока, когда он был по-латыни? Домине же Галушкинский нас не учил буквам и складам латинским, а шагнул вперед
по верхам, заставляя затверживать
по слуху. Моего же урока даже никто и не прочел для меня, и потому из него я не знал ни словечка.
После такого рассказа Дорош самодовольно оглянулся и засунул палец в свою трубку, приготовляя ее к набивке табаком. Материя о ведьме сделалась неисчерпаемою. Каждый, в свою
очередь, спешил что-нибудь
рассказать. К тому ведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты; у другого украла шапку или трубку; у многих девок на селе отрезала косу; у других выпила
по нескольку ведер крови.
Слушает — Никитишна сказку про Ивана-царевича сказывает. Слышит, как затеяла она, чтоб каждая девица
по очереди рассказывала, как бы стала с мужем жить. Слышит, какие речи говорят девицы улангерские, слышит и Фленушку.
Она с живым участием расспрашивала его про студентскую историю, про причины и весь ход ее; сама, в свою
очередь,
рассказывала про Варшаву, про Польшу, про страдания своей отчизны и даже про свои семейные обстоятельства, из которых Хвалынцев узнал, что муж ее,
по одному дикому произволу русских властей, выслан под присмотр полиции, на житье в Славнобубенск, что она нарочно приехала в Петербург хлопотать за него, за облегчение его печальной участи, и живет уже здесь несколько месяцев.
Рассказывает ли он о страданиях Иова или о бегстве иудеев из Египта, глаза его ласково и любовно останавливаются на каждой из нас
по очереди, а рука его гладит склоненную перед ним ту или другую головку…
В свою
очередь, муж
рассказал ей, как за несколько лет тому назад, в плавание его с караваном судов
по Волге, в Кос — ой губернии, напала на него шайка разбойников, а атаманом у них был князь К — ий.
Казалось, что эти ужасные зрелища забавляли его — он возвращался с видом сердечного удовольствия, шутил, говаривал веселее обыкновенного. В восемь часов шли к вечерне, в десятом Иоанн уходил в спальню, где трое слепых
по очереди, один за другим
рассказывали ему сказки. Он слушал их и засыпал, но ненадолго, в полночь вставал, и день его начинался молитвою.